СКУПОСТЬ, НАКОПИТЕЛЬСТВО – ОКОВЫ НА НАШИХ КРЫЛЬЯХ.

Скупость и накопительство – это последствие пережитых стрессов. Например, однажды у меня был синдром Плюшкина. Сложно представить, что это могло случится со мной, если учесть с какой силой я ненавидела бабушкины шкафы из которых время от времени на прогулку вылетала только толпа моли. Вещи в них попадали на строгий режим пожизненного заключения. В шкафах не все помещалось, поэтому было много дополнительных мест хранения, коробок и пр. Больше, чем сами шкафы, я ненавидела скандалы бабушки со всеми, кто пытается выкинуть изъеденный насекомыми лисий воротник или пальто, которое носилось лет тридцать назад и его точно никто и никогда больше не согласится надеть. Даже сама перспектива чьего-то в сокровищницу проникновения приводила к бурным сценам. Пожилая женщина превращалась в маленькую девочку, которая сидит в полуразрушенном доме под бомбежками, бережно пряча от крыс плесневелую корочку хлеба и прижимая к груди то, что осталось от плюшевого мишки. Я была маленькая и не могла снисходительно относится к бабушкиному настоящему, которое было мощно подпорчено ее трагическим прошлым. Я просто видела взрослого в неадеквате. И была уверена, что синдром Плюшкина никогда не будет про меня. Он и не был… пока я в Афганистан на ПМЖ не переехала.

Там меня накрыла такая нужда, что я исключительно вынуждено стала собирать все, что находила в доме. Золовки выкинули обрезки ткани, которые им уже не нужны? Я, так чтобы никто не видел, подбирала их и тащила в свою норку: «Сошью Барику шортики». Не доели хлеб высохший, я и его прихватывала в свое жилище: «Размочу, сахаром посыплю, будет вкусняшка сынишке». Нашла с мужем барахолку на рынке, там все подряд, что находила копеечное, покупала и домой: «Пристрою к делу какому-то». В целом там это было оправданно. Но, когда я вернулась, да еще и в положении на второго ребенка, меня не отпустила эта дурацкая привычка. За три года после афганских событий я так обросла не самыми нужными и нужными «потом когда-нибудь» вещами, что когда переезжала жить в Дагестан, мне было просто ненормально трудно. Сложность состояла в том, что для вещей была всего лишь одна газель. А я уже знала, что можно остаться без всего вообще. И отказаться хоть от чего-то было ненормально трудно. А все в машину не лезло. Я привезла такое количество вещей с собой, что мне сейчас, когда болезнь плюшкинская уже позади, бесконечно стыдно. Однако еще года три любую попытку убедить меня выкинуть лишнее, я воспринимала… как «маленькая девочка, которая сидит в полуразрушенном доме под бомбежками, бережно пряча от крыс плесневелую корочку хлеба и прижимая к груди то, что осталось от плюшевого мишки».

С нами может случится все, что угодно, все зависит от уровня и качества стресса. Поэтому стресс нуждается в разборе, чтобы исключить несимпатичные последствия из которых синдром Плюшкина самый безобидный.

Почему он самый безобидный? Потому что скупость на мой взгляд еще более опасна. Как с пробабулей моей случилось? Она была болезненно экономной. Так на ней отразился страшный голод, пережитый в военные годы.

Ничего она ни себе, ни тем, кто был в ее власти лишнего не

позволяла. Её сын всю жизнь пил кружку чая ровно с тремя

карамельками и в этом случае без сахара. И она так пила, хотя

страстно любила шоколадные конфеты, но не покупала их.

Эту историю мне рассказала моя мама, она очень любила свою

бабулю, жила у нее больше, чем с родителями. Однажды бабушке

пришло время покинуть этот мир. Смерть - единственная

обязанность, которой мы не сможем избежать. Возле смертного

одра собралась вся семья и мама обратила внимание, умирающая

что бабушка что-то пытается сказать. Она была уже немного

парализованная. Это момент, когда люди просят прощения у близких, возносят свои мольбы к Создателю, оглашают последнюю волю, если еще не успели. Ожидала нечто подобное и моя мама, нагнувшись прямо к ее губам маме с трудом удалось разобрать, звучавшее трагически: «Шоколадную конфету хочу».

Когда мама стремглав метнулась и принесла пакет вожделенных конфет, бабушка была уже настолько парализована, что не могла даже открыть рот, чтобы туда можно было положить вожделенную шоколадную конфету, и она могла ощутить этот самый желанный вкус на языке. Она настолько хотела этих конфет, что увидев в руках внучки недостижимую свою мечту, она горько заплакала. И вот что страшно: она так и покинула этот мир плача по конфетам.

Наверное, никто из нас не хочет такого себе ухода. Как не хочет и прослыть Плюшкиным. Чтобы страх нищеты и голода не поселился в нас и не изменил нашу суть, необходимо доверять себя Господу. Полностью положиться на Его Милость и помнить про птичек, которые вылетают из своего гнезда нищими и не зная, где обретут свой удел. Они встречают день радостным пением, хотя не знают, что уготовил им Всевышний и таким же провожают, потому что Он не оставил их без прибыли, ответив на их старания. Вот такого бы нам состояния навсегда и тогда…

Давайте встретимся в раю.

Лейла Наталья Бахадори