Осторожно, мещанки!

 

 

Поднималась на страницах наших блогов такая тема — «курицы» и «кошки». Тема вызвала множество баталий. Кто-то даже заявил, что «кошки» банально завидуют «курицам». Но дело вовсе не в занимательной зоологии.

 

Вопрос в том, что понимать под таким обидным ярлыком, как «курица».

Каждое понятие, входящее в широкий разговорный обиход, мы можем трактовать по-своему, в зависимости от собственных мировоззренческих установок.

Есть популярные блогеры, которые склоняют и спрягают «куриц» на все лады, поминая их недобрым словом. Но для них «курица» — это просто истеричная неухоженная тетка в драном халате, которая развела на бедрах уродливый целлюлит.

В целлюлите действительно ничего красивого нет. Но, образно говоря, «целлюлит» мозга или «целлюлит» сердца — куда более удручающее явление, чем целлюлит на бедрах. На последний многие мужчины закрывают глаза, если жена действительно близкий, родной человек и если она восхищает и волнует мужа как женщина. Ведь даже чисто физическая женская привлекательность складывается из многих факторов, да и критерии красоты у разных мужчин свои.

Гораздо хуже, когда жена — мещанка до мозга костей. Вот с такой можно только выть на луну, даже если она следит за собой и регулярно ходит в качалку. Потому что с мещанкой до одури, до мучительной тоски, до тошноты скучно жить. При этом она необязательно неухожена. У нее может быть множество нарядов, идеальный маникюр и прекрасное тело, но мещанкой она от этого быть не перестанет. И с ней будет по-прежнему неинтересно.

Но если бы это было единственной проблемой... Мещанка еще и тянет силы, соки, давит, требует, постоянно напоминая мужу, что он обязан ей то-то и то-то, первое, второе, третье, пятое, десятое, сто двадцать пятое. Хотя формально, по букве шариатского закона, это действительно может быть так, но чисто по-человечески к мужу при этом относятся, как к банкомату и вьючному животному. А он — человек и личность, которому в первую очередь хочется любви, понимания и простой, самой незатейливой теплоты и заботы.

Мещанство определяется совокупностью признаков. Иными словами, это комплексное явление: нельзя сказать, что наличие одного из них уже позволяет безнадежно поставить на человеке клеймо филистера, хотя это уже может отображать некую тревожную тенденцию.

Итак, что в общем и целом свойственно мещанкам?

Мещанке наплевать на судьбы мира

Глобальные вопросы, войны и потрясения не занимают ее нисколько — весь слабый интеллектуальный потенциал растрачивается на заботы о том, как бы обустроить свою маленькую уютную норку. Она подчеркнуто аполитична или же на автомате поддерживает существующий порядок вещей, ибо так более спокойно и менее хлопотно.

«Мы все равно ничего не изменим», «там, наверху, лучше знают, все за нас и решат», «мы люди маленькие»... Она не только сама сыплет этими шедеврами обывательской мудрости, она еще и мужей-сыновей пытается утянуть в то же беспросветное болото. «Тебе что, больше всех надо?» — мол, нечего лезть в бурный водоворот событий, у тебя семья (родители, зачет в университете и т.п.), тише едешь — дальше будешь.

Женщины объективно не всегда хорошо разбираются в тонкостях политики. Но в любом случае стоит с уважением относиться к политической деятельности мужа, если она зиждется на исламских принципах. Пренебрежительное отношение к политике, стремление утянуть мужа лишь в мелочные заботы о быте и материальном — все это признаки мещанства.

Мещанка обожает золото и барахло

Это страсть к приумножению (ат-такасур), которая, увы, поразила множество женщин в ближневосточных странах. Картину, когда тетки в черных никабах все свободное время бродят по навороченным моллам, скупая золото с нездоровым ажиотажем в зыркающих туда-сюда из-под никаба глазах, наблюдали многие, кто был в странах залива.

Маниакальная страсть к золотым побрякушкам свойственна, впрочем, и женщинам из менее богатых восточных стран. Как новогодние елки, они, раскрашенные, обвешанные безвкусными помпезными гроздьями драгоценностей, бахвалятся перед подругами на многочисленных свадьбах, сколько кому из них муж купил золота. Для них это — показатель престижа и статуса собственного мужа. И способ подколоть или унизить менее удачливую приятельницу.

Все разговоры у них крутятся вокруг тряпок. «Где взяла?» (с трепетом в голосе) — самый ходовой вопрос, когда взгляд прямо-таки впивается в новый палантин или в накрахмаленную юбку знакомой. Платьишки, брюлики, шарфики, разноцветные мелкие штучки и камушки — мир мещанки крутится вокруг вещей и вещиц. Они заполняют ее пространство и формируют его. Замещают собой отсутствующую личность и внутреннюю пустоту.

Примечательно, насколько все это расходится с практикой женщин из семейства Пророка (С), которых он призывал к аскетизму даже в дозволенном. Передают один хадис:

Имам Саджад (А) сказал: «Асма, дочь Амиша, рассказала мне, что как-то, когда она была у Фатимы, Посланник Аллаха (С) пришел к своей дочери. У ее светлости Фатимы Захры (А) было ожерелье из золота, которое ей подарил повелитель правоверных Имам Али (А). Пророк (С) сказал: „Фатима! Лучше было бы, если ты отказалась от этого дозволенного богатства. Люди тогда не будут говорить, что дочь Пророка одевается как богатые люди“. Ее светлость Фатима сняла ожерелье и продала его, а на вырученные деньги купила раба и дала ему свободу, что обрадовало Посланника Аллаха».

Мещанка зациклена на деньгах и всюду ищет свой «гешефтик»

Начиная с щедрого махра, мещанки рассматривают брак как выгодное предприятие для себя и своих семей, а себя — как товар, заканчивая культом благополучия в целом. Мещанки очень любят говорить про материальные гарантии в браке и почему-то гораздо меньше — о любви и про то, что они сами готовы дать мужчине в моральном плане.

Им очень нужны всяческие штампы и печати, дающие уверенность, что своего они не упустят. С одной стороны, оно понятно: слишком много матерей, брошенных с детьми нерадивыми отцами, и мужей, не собирающихся поддерживать семью материально. С другой стороны, шариатские права супругов и их детей способны защитить шариатские же институты и механизмы, которые в нашей стране попросту не развиты. А вовсе не какие-то бумаги и документы, не гарантирующие главного — любви и взаимной благосклонности, о которой говорится в Коране, в суре «Ар-Рум».

Но о какой любви может идти речь, когда брак априори воспринимается как «гешефтик»? А «гешефтик» у мещанки подворачивается везде: ты мне маленькую приятную услугу окажешь, а я — тебе; свои люди — сочтемся; «ну как не порадеть родному человечку»; рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше и т.п. Как сорока, мещанка тянет в гнездо все, что блестит — словом, всякий хлам этой дунии, который в ее глазах, впрочем, создает нужный уютненький антураж.

Подняться выше материального и относиться к этой жизни с легким аристократическим презрением мещанка не в состоянии. И она точно не оценит высказывания Али ибн Абу Талиба (А): «Этот мир для меня более презренный, чем свиная кость в руках прокаженного».

Знания мещанки о Шариате обычно поверхностны

В силу того, что мещанка зациклена на этой жизни и материальном, Ислам ее на самом деле интересует постольку-поскольку. Религия дает ей чувство комфорта и спокойствия — уж очень страшна перспектива, что, сколько ни копи и ни обустраивай свою жизнь, все равно отправишься в сырую могилу с червями и прочими ужасами. Исповедание Ислама дает ей надежду, что наслаждение и позитив продолжится и после такого неприятного события, как смерть, причем в утроенном объеме, если выполнять набор нехитрых правил.

С момента обращения или возврата к традиции предков могут пройти годы, а воз и ныне там: она освоила намаз (для успокоения души), худо-бедно держит пост и даже соорудила себе на голове подобие покрытия, впрочем, очень часто недостаточного, потому что досконально правила Шариата она не изучает, да и не считает нужным. Разговоры о фикхе ей кажутся нудными. Чтение Корана она послушать любит, но палец о палец не ударит, чтобы всерьез этому обучиться. По сути, религия служит для нее сеансом психотерапии или аналогом брачного контракта, а потому очень многое из того, что касается политических, экономических, этических аспектов Ислама, ускользает из поля ее зрения.

Она может находиться в лоне Ислама десятилетиями, но не развиваться и не расти в нем. И не умеет прочесть ничего, кроме самых коротких сур, — и то со скрипом. И не знает правил заключения брака и его расторжения по Шариату, хотя при этом не упускает из памяти, что «он дает женщине очень много прав». Права мужчины она предпочитает игнорировать, а если ей все-таки о них напоминают, она начинает бурно истерить и возмущаться.

У некоторых этнических мусульманок, пораженных вирусом мещанства, на это невежество наслаивается еще одна беда: ношение хиджаба и совершение намаза сочетается у них причудливым образом с наведением сглаза и порчи, увлечением колдовскими ритуалами, приворотами-отворотами и прочей языческой мерзостью, запрещенной Шариатом. Но это отдельная грустная тема.

Мещанка — воинствующая антиинтеллектуалка

Ах да! Ум мешает устроить женщине личную жизнь — не слышали такую расхожую фразу, как вирус распространяющуюся в нашем обществе?

Именно поэтому наша героиня не утруждает себя изучением Шариата или каких-то философских аспектов Ислама — это повредит семейному счастью!

Лозунг, оправдывающий банальное нежелание хоть как-то заниматься «фитнесом» ума, увы, очень укоренен в нашей культурной среде. Становится очень обидно, когда за интеллектуальное и личностное развитие женщины ратуют разного рода чайлдфри и пропагандистки промискуитета, а «сторонницы традиционных ценностей» рисуют розовой краской махровейшее мещанство — то самое, с кружевными занавесочками и вышиванием крестиком, без тени интеллекта на благостном лице.

Далеко за примером ходить не нужно — приснопамятный тренер «женского совершенства» Ольга Валяева всерьез сетует, что это высшее образование мешает женщине построить счастливую семейную жизнь.

Мещанка обожает сплетничать и совать свой нос в чужую жизнь

Кто? С кем? Когда? Как? Мило беседовал? Женился? Развелся? Влюбился? Сватался? Как, разве вы не знали?! И мещанка смотрит на вас как на ущербную.

Она всегда узнает об этом первой. У нее всюду агентурные сети и досье на всех и вся. Этому позавидовал бы любой сотрудник спецслужб. Без прослушки и наружки она умудряется отслеживать и фильтровать всю информацию о личной жизни людей в поле ее зрения: родственников, коллег, друзей, знакомых.

Мирок мещанки узок и незатейлив, собственных интересов и тем для размышления у нее ни на грош, а потому остается одно — бесцеремонно влезать в частную жизнь других людей и со смаком обсуждать ее во время встреч с подругами. Некоторые становятся такими мастерицами в этом деле, что хочется подойти и спросить, правда ли на энном десятке лет собственная личная и семейная жизнь становится настолько тоскливой, что нужно непременно отслеживать чужую, да еще и снабжая ее изрядной долей домыслов и выдумок.

В менее злокачественных случаях мещанка подсаживается на неограниченное количество сериалов и обсуждает с подругами его героев. Как-никак гийбат в адрес живых людей — это плохо и совсем не по Исламу. А обсудить крутые виражи чьей-то личной биографии все равно очень хочется — трудно отказать себе в подобном удовольствии.

Мещанка трясется над детьми, как наседка

«В девять вечера срочно домой!» — да, нужно сделать из растущего мужчины комнатное беззубое существо, не иначе! Чтобы потом девушки плакали: мол, нет нормальных женихов, не за кого замуж выйти, — и сбегали за кордон к неведомым брутальным бородачам.

«Саня, не выходи на улицу, там какие-то парни!» — хрестоматийная уже фраза из острой социальной книги одного скандально известного великого русского писателя.

«Я сына родила не для войны!» — а, видимо, для мелирования, узких цветных джинсов, жеманства и фоточек в «Инстаграме».

Роль мещанок в уничтожении мужественности чудовищна. И они трясутся над уже выросшими парнями, образно говоря, натягивая на половозрелое могучее тело младенческий подгузник, навязывают свой женский контроль, мешают становлению самостоятельной личности. «Будут свои дети — поймешь!» и «дети — смысл жизни» — вот самое расхожее оправдание. Хотя для верующего человека смыслом жизни может быть только Всевышний.

В Исламе ответственность за воспитание детей лежит на муже и отце — и совершенно не случайно. Но когда в обществе хотя бы отчасти сохранились здоровые ценности, и мать способна воспитать детей правильно. Помню, как один знакомый из Чечни, которому пришлось расти без отца, рассказывал мне, как мать буквально выкорчевывала из него чувство страха, создавая разные пугающие ситуации. И здесь есть чему поучиться в плане воспитания будущих мужчин.

Казалось бы, серьезное погружение в Ислам, изучение биографий великих людей Ислама, многократное чтение Священного Корана с размышлением над его смыслом, повеление одобряемого и запрет зла — все это является очень мощным противоядием против мещанского мировоззрения.

Но мещанство словно внедряют в Ислам, взращивают в его лоне исподволь. Обратиться к качественному аутентичному продукту, а не полуфабрикатам и суррогатам — вот где лекарство. И это остается на усмотрение каждого конкретного нуждающегося в нем, будет ли он его принимать. И за это — его ответ перед Аллахом.

Анастасия (Фатима) Ежова,
Musulmanka.ru