Она любила детективы
На страницах одного из них случились смерть героя и начало ее новой жизни
Только скоропомощники, то есть те, кто работает на станциях «скорой помощи», так знают свои города, районы, поселки и их население. Рано утром, когда заканчивается смена, когда большинство людей только начинают очередной день, у врача скорой помощи отчет: сколько сердечных, почечных и прочих приступов, подъемов температуры, колотых-резаных ран, переломов и ушибов...
Люди перед глазами проходят разные — мужественные и слабые, страдающие от серьезных болезней и культивирующие свои недуги. Но все — люди, для которых врач «скорой помощи» − надежда и спасение, облегчение боли и консультация. Как говорится, все в одном флаконе.
Ольга задержалась на «скорой помощи» на пятнадцать лет. Обычно коллеги уходят раньше, не выдерживая нагрузку, необходимость отрывать себя от семьи, сгорают профессионально.
Странно это или не очень, отключаться от эмоциональных перегрузок, менять строй мыслей ей удавалось достаточно удачно. Все коллеги знали: спроси у Ольги, кого из авторов детективного жанра стоит почитать — в ответ сначала последуют уточняющие вопросы. Какие детективы предпочитаешь: отечественные или зарубежные, из отечественных — советские или ближе к наши дням? С любовной интригой или жестоко-кровавые? Из англоязычных — европейские или американские?
Да, классические детективы конечно неплохо бы читать на языке оригиналов, делилась своим мнением Ольга. Вот, например, Эдгара По так перевели для одного нашего издания, что массу обстоятельств читатель поймет неправильно. А в детективе нет мелочей! Как и в лечебном деле, кстати. Зато французу Жоржу Сименону и англичанке Агате Кристи с нашими переводчиками изначально повезло. И в лечебном деле тоже важно: если сразу верно поставлен предварительный диагноз, то исход лечения в разы успешнее...
Не поддавайтесь на досужие разговоры, что читатели детективов — это те, кто предпочитает острый сюжет, перелистывание страниц и только. В литературе, которую традиционно называют классической, сплошь детективные сюжеты. Таким образом Ольга аргументировала свое пристрастие, когда друзья начинали подсмеиваться над её затратами, специфичной домашней библиотекой и постоянным присутствием в речи сравнений в стиле «в детективе таком-то происходило так...».
...Очередная смена шла почти в облегченном варианте. К вечеру вызовы немного участились. Ближе к трем часам ночи диспетчер передал: «Оля, твоя бригада едет на улицу Таежную. Порезаны вены, попытка самоубийства».
На улице Таежной в её городке размещается учреждение, назначение которого, скажем так, ближе к тайге, сумеречным местам этого мира. Местный следственный изолятор. Тут, как и везде, люди везде болеют, получают ушибы и травмы.
К одиночной камере их сопроводил дежурный офицер, предупредил, что попытка самоубийства предотвращена, но помощь нужна. Скрипнул замок, за тяжелой дверью — длинная камера, тусклый свет. Молодой парень с бледно-зеленым лицом как будто давно так и стоял, ожидая прихода людей.
Ольга начала осмотр, про себя оценила «старательность» пациента. Надо ж было найти предмет, которым парень пытался разрезать вену. Причина? Реакция на несправедливость? Демонстрационное поведение? Психологическая неустойчивость? Начальству явно не понравиться, что в учреждении такое ЧП. Не начнут ли парня притеснять, не накажут ли?
Самочувствие трудного пациента явно требовало, в первую очередь, покоя. Она видела глазом опытного скоропомощника: наложить повязки, дать успокоительное — тут мало. Лица с подобным выражением у людей предельно утомленных, от таких больных чаще всего и слышишь: «Скорей бы все закончилось...»
Что, что ему сейчас нужно сказать? Что нужно говорить человеку, который может уйти вот-вот ото всех и навсегда? Как бы ни было, она может хотя бы позволить себе подумать об этом, подумать и помолиться «Господи, дай исцеление и облегчение».
Дежурный офицер строго наблюдал за её манипуляциями. Интересно, о чем он думает, мелькнуло в голове Ольги. Ведь тоже не из железа сделан.
— Как сейчас себя чувствуете? Голова кружится? — задала она перед прощанием обязательный вопрос.
— Нормально. Спасибо. Здесь умирать все-таки не стоит. Хочу, чтоб родные погребальную молитву прочитали, если умру, — парень говорил сухо, с явной иронией.
Когда они вышли за КПП учреждения, темное ночное небо посветлело. Но оставалось таким же неприветливым, не манящим ввысь. Как потолок той камеры, где остался её ночной пациент. А все же о чем он сказал? Да, о какой-то погребальной молитве. Надо же, красиво выразился, хмыкнула про себя Ольга, значит... А что, собственно, это значит — погребальная молитва?
Диспетчер со станции передал очередной адрес на вызов. В другой конец района их машина примчалась через семь минут. Знакомая квартира, супруги-пенсионеры обрадовались, что она сегодня на их вызове. Живут не богато, но дружно. У обоих букет болезней, муж всегда старается держаться стойко. Сегодня именно он и упал на лестнице, но до вечера ничего не говорил жене. Молчал, пока сердечная боль не стала нестерпимой.
— Что ж вы такой скрытный? Прямо как резидент иностранной разведки, в собственном доме от собственной жены скрываете свое самочувствие, — пошутила-пожурила Ольга. А сама оперативно фиксировала: состояние кожных покровов, ритм дыхания, блеклый взгляд — в таком состоянии она его ещё может успеть довезти до стационара. Может, успеет.
— Вы хороший доктор, не беспокойтесь зря. Мое время пришло, — тихо проговорил старик.- Жену жаль. Пусть дети помогут ей меня похоронить. Она не останется одна, — он повернул голову в сторону противоположной стены, на которой были прикреплены бумажные репродукции христианских икон. Случайно так получилось или со смыслом? Понимай, как хочешь.
Выходной после напряжённой смены пролетел в безотложных домашних делах. После ужина решили с мужем никуда не ходить. Вернее, муж категорически потребовал: «Оля, накладываю карантин. Иначе к тебе самой скорую придется вызывать. Держи успокоительное — легонький детектив о подвигах советского агента в восточных странах. Экзотика, всякие арабы-хиджабы-кебабы».
Ольга не сдержала смех. Слитно произнесенные три последних слова развеселили, заодно сплелись в зрительный образ. В витиеватую надпись, на каком-нибудь древнем фарси, с вплетениями чудных листьев, цветов, легкокрылых птах. Вот за что она любит этого мужчину — он по одному ему ведомому методу определяет, что и как ей сказать!
... Она привычно скользила скорочтением по тексту, в котором построение интриги шло в трех планах. Наш герой шел на профессиональный риск ради выполнения задания. Прослеживались узнаваемые детали недавних масштабных политических событий. На фоне одной из мусульманских стран сюжет наполнялся тем самым, что муж назвал «арабы-хиджабы-кебабы».
Она почувствовала специфический читательский азарт, когда стала приближаться к вершине интриги. Советский герой-разведчик вышел на прямое столкновение с главным агентом противника. Ва-банк, игра нервов и ума, кому-то неизбежно придется проиграть. Ну же, кто на что способен?!
Страницы замедлили шелест в её руках, когда до конца истории осталось несколько абзацев. Коварный и умный араб проигрывал по сумме тех неожиданных препятствий, которые возникают у человека, который слишком уверен, он теряет зоркость на своей территории. Советский разведчик, признавая профессионализм противника, принимает жестокое решение. Они схватываются один на один. Араб за минуту да смерти просит: «Рядом нет мусульман. Когда умру, произнеси ты: «Бисмилляхи рахмани рахим ...»
Да, её больные тоже — по-разному, порой даже не словами — обращаются к молитве. Молится ли она? Вслух, да тем более при пациентах и их родственниках, никогда! Однажды коллега рассказал, какой скандал ему устроила одна мамочка за то, что он добродушно произнес: «Будет Божья воля, скоро побежит ваше дитя». «Вы зачем сюда приехали?- взревела женщина.- Вы лечите, делайте, что надо! А молитвами пусть те занимаются, кто больше ничего не умеет...»
Но Ольга-то усвоила много лет назад, со времени своей первой врачебной практики: есть медицина, есть воля больного и есть предопределенное, то, что во власти только Божьей. Она не имеет права игнорировать ни одно из трех слагаемых.
Утром, готовя завтрак, она неожиданно вспомнила ту сцену: умирающий араб, который просит своего врага произнести печальные красивые слова. Конечно, слышала неоднократно, но понятия не имеет, что они означают. Нет, её любопытство все равно не даст покоя, придется залезть в интернет и рассеять мрак невежества!
На запрос в Гугле, только набрав первое слово «Бисмилля», получила сотни ссылок. Не без азарта начала читать. На себя удивлялась и сама над собой подтрунивала: ну, если чего не пойму, так хоть что-то узнаю.
В пояснениях к заинтересовавшей её фразе шли красивые, высокие слова. Вот это да! Живешь-живешь, образованным человеком себя считаешь, а оказывается, рядом люди такое знают, о таком пишут, что начинаешь сомневаться, в ту ли сторону всю жизнь смотрела!
«Если человек совершает поступки или дела не ради Всевышнего, а для достижения своих мирских целей, таких как слава, обогащение, личная корысть или ради своей репутации среди людей, такие дела не будут иметь духовного поощрения. И Аллах не примет их, какими бы благими они не были...»
А она всегда считала, что просто надо просить. Молишься — значит просишь. Для достижения целей. Для устранения на пути к своим целям препятствий. Многие больные просят помощи у святых именно так.
Но в самой конструкции «Во имя Аллаха Милостивого Милосердного ...» иное. Не просто просьба.
Мысли у Ольги путались, шуршали, переворачивались, куда-то стремились. Пришло такое знакомое предощущение-удовольствие: вот-вот догадка, как при чтении хорошего детектива.
Нужная мысль пришла, как теплая сильная волна в море, которая поднимает ввысь, дает ощущение собственной невесомости и одновременно мощи природы.
Ради Бога, во имя Аллаха — значит, что ты сам, в первую очередь, ты трудишься, откинув расчеты и сомнения. Потому что не сомневаешься в Его справедливости. Не попрошайничаешь, не кидаешь кость «выпадет — не выпадет». Нет, с твоей стороны ставка по высшей категории. И с Его стороны, со стороны абсолютно недосягаемой тоже!
В рабочем блокноте Ольга записала свою новую молитву. Русскими буквами, на арабском переписывать не решилась. Если миллионы людей считают, что всякое дело надо начинать с этой молитвы, то случайным такое единодушие быть не может.
Само-собой получилось, что к своей фразе-молитве «Господи, помоги и исцели» она стала добавлять «Ради Аллаха Милостивого Милосердного». Как будто усиливался смысл, и её собственная совесть становилась более строгой. Не станешь же ты, Оля, малодушничать и работать, поступать по жизнь абы как?
Чтение и мысли, новые книги и первый в жизни собственный экземпляр Корана в переводе на русский язык, новые сайты в интернете и приглядывание к женщинам и мужчинам, внешность которых подсказывала, что они — мусульмане... Узнать хотелось многое, понять — еще больше.
В очередное дежурство пришлось ехать по вызову на одну из непримечательных улочек города. В квартире больной женщины она отметила чистоту и простор от ненужных вещей. Слушала дыхание, измеряла давление, готовила укол для снятия боли. Во время манипуляций, сама не заметив, совсем негромко произнесла: «Бисмилляхи рахмани рахим». Хозяйка квартиры, как само собой разумеющееся, откликнулась: «Аминь, сестра». Странный получился диалог. Кто знает, правильно ли так, можно ли?
Однако для Ольги сомнений не существовало — «аминь» прозвучало для неё, сестрой её назвали в этом доме не случайно. Как ожидаемый и все равно неожиданный аккорд. Как знак подтверждения и поддержки. Как ясный свет.
Ислам она приняла в ближайшую пятницу, за неделю до наступления месяца Рамадан. Подверстывать, подгадывать свои религиозные поступки к датам и числам ей и в голову бы не пришло. По воле Аллаха: её жизнь в Исламе началась с практики поста и молитвы, со знакомств с мусульманками на ифтарах и благотворительных акций.
Не потому ли каждый очередной Рамадан теперь для неё и хороший повод вспомнить и рассказать собственную «детективную историю»?!
От автора. Всевышний дает каждому щедрой мерой. Надо только быть внимательным и благодарным, принимать и ценить свой удел. Мне не просто далось изложение истории о любительнице детективов и о том, как происходил её внутренний путь метаморфоз. Как всякая история обретения веры, история Ольги уникальна и поучительна.
При написании истории я изменила некоторые обстоятельства по этическим соображениям. Но абсолютно точен факт: светская книга, детектив, остановил внимание читательницы всего лишь на одной коранической фразе. И эта фраза развернула жизнь, поменяла интересы, оценки и стремления.
Я могу лишь присоединиться к героине рассказа: наши жизни, радости, болезни, скорби, смерть по воле Аллаха. Предел наших высот — делать все во имя Аллаха.
Людмила Мишина,
Musulmanka.ru