«БОЛЬШАЯ ДЕРЕВНЯ»

Попадая в другую страну и в чужое общество, мы часто сталкиваемся с раздражающими нас явлениями, а если они еще и не стыкуются с Исламом, мы тут же начинаем пылать праведным гневом. Меж тем и в нашем собственном обществе, также далеком от идеала, встречаются надоевшие до оскомины явления, которые, к слову, благополучно отсутствуют в некоторых исламских странах.

Одно из таких явлений – полное и бесцеремонное неуважение к частной жизни другого человека, к его личному времени и пространству.

Обычно это считается именно восточной чертой – в противоположность западному индивидуализму и культу privacy.

Однако как человек, постоянно бывающий в некоторых мусульманских странах (Иран, Ливан), я могу сказать, что, к чьему-то удивлению, уважения к чужому частному пространству там на несколько порядков больше, чем у нас в России, и шансов напороться на канонаду бестактных вопросов и наглое вмешательство в частное пространство там куда меньше, чем в нашей «большой деревне» – Москве. Да, люди, с которыми устанавливаются дружеские отношения, в корректной форме пытаются узнать о вашей жизни больше, но это не выглядит как праздное любопытство.

«Этот город наш с тобою»

Москва кичится своим лоском, своими зарплатами, витринами бутиков, гламурными ресторанами и салонами со сверкающими элитными авто, но еще с советских времен она стала маяком «лучшей жизни» для людей со всех концов страны, из самых отдаленных глухих деревень и затрапезных провинциальных городишек. Есть расхожая поговорка: можно увезти человека из деревни, но нельзя извести деревню из человека. Перебравшись в Первопрестольную, многие искатели лучшей доли перевезли сюда свои привычки, свои манеры, свои представления об уместном и неуместном, свою манеру всем спать под одним одеялом и перемывать кости незнакомым людям, подобно бабкам на деревенской завалинке.

Эта ротация человеческих потоков привела к любопытным результатам, когда в крупных региональных центрах порой остались люди куда более культурные и тактичные, нежели их нахрапистые земляки, ринувшиеся покорять столицу. Это просто результат многолетних личных наблюдений, имеющих свое логичное обоснование: интеллигенты преданы корням и ценят родные сибирские, уральские, поволжские просторы, в то время как люди, не изуродованные воспитанием и тактом, больше приспособлены для штурма бастиона манящих их материальных благ – вожделенной «слезам не верящей».

Так или иначе, при всем пафосе и всех претензиях, мы, москвичи, живем в «большой деревне» – со всеми вытекающими.  

В этой связи, кстати, весьма любопытно наблюдать за всяческими гламурными «штучками» и светскими львицами, мелькающими на ТВ и в светской хронике. Очень многие из них таковы, что, если убрать ботокс, загар из солярия, снять с них брюлики, эксклюзивные наряды от Луи Виттона и Ульяны Сергеенко, дизайнерские очки в хипстерской оправе, смыть всю дорогую штукатурку с умащенных благовониями, выхоленных в спа и фитнес-клубах телес, останется обычная разбитная скандалистка из деревни под Урюпинском, голосистая и хабалистая, с огромным носом и лошадиной челюстью, выпивающая и лузгающая семечки с деревенскими пацанами и привыкшая с легкостью дарить любовь каждому второму. Да, сегодняшняя столичная «аристократия» – грандиозный симулякр.

«Ошибаетесь, уважаемый, это дело общественное…»

Неотъемлемой частью бестактности и хабальства является бесцеремонное нарушение чужих границ. Нет, дело не только в лишних вопросах, адресованных самому человеку. Очень часто такими расспросами донимают и родных, причем те люди, которые человека видели еще в подростковом возрасте и от силы раза два-три. При этом считают себя вправе знать о его жизни все.

Ваша дочь работает по трудовой книжке или по договору? Почему она выбрала такую непрестижную и неденежную специальность? Почему она развелась с мужем? А сейчас у нее есть кто-то? А он собирается на ней жениться? А почему она ездила туда-то? На каком основании и в качестве кого? Почему ваш сын еще не женился? Когда он собирается заводить детей? Почему он не пьет в компаниях? Почему путешествует по таким странным государствам? Почему он поехал в Пакистан? Почему не на Кипр? А сколько он зарабатывает? Почему ваш сын и его жена не водили детей на елку? А почему жена вашего сына на фотографиях так странно одета? Зачем она носит платок? Это так надо в той стране, куда они ездили?

Сидят вот такие давно семейные, обремененные женами-мужьями-любовницами-детьми-внуками, и не находят лучшего занятия, нежели обсуждение совершенно посторонних для них взрослых людей, детей их коллег, которые нисколько не обязаны отчитываться о своей жизни перед теми, чьи лица они с трудом могут вспомнить. При том, что есть множество тем для обсуждения, обывателю, увы, не интересных, – это события в мире, политика, новости искусства (например, выход нового фильма или книги).

Особенно тяжко приходится родителям новообратившихся мусульман. Ведь в этом случае в жизни их детей столько нестандартного и столько всего, за что приходится оправдываться: среди людей ведь живем, а людям интересно, и люди задают вопросы.

Вот, к слову, в тех странах, которые я упоминала выше, с назойливым любопытством подобного рода я встречалась реже, зато готовность помочь постороннему и совершенно чужому человеку там – абсолютная жизненная норма. У нас обратная ситуация: желающих залезть в твою постель, кошелек и жизнь – хоть отбавляй, зато мимо истекающего кровью или потерявшего сознание человека очень многие пройдут, даже не обернувшись.

Культура бестактности: таблоиды

На самом деле вся эта культура бестактности и хабальства не взялась откуда-то с неба. Многие годы ее целенаправленно взращивают СМИ – глянцевые таблоиды, желтые газеты и, конечно же, телевидение.

Откровения из приватной сферы уже не считаются чем-то неловким, не подлежащим широкой огласке. Бесчисленные актриски, снимающиеся в сериалах-однодневках, на пару со звездами попсы изливают душу на страницах многочисленных таблоидов. Что-нибудь этакое: «Мой рай и ад. Исповедь кающейся Золушки».

«...И тогда он ударил меня. Я отлетела к стене, трепеща от боли и страха. Из носа потекла кровь, под глазом, словно чернила, расплылся огромный синяк. Он кричал: “Я убью тебя, подлая тварь! А ну признайся, от кого ты получила это СМС?” Что я могла ответить ему? Рассказать про предложения продюсеров, про мои творческие планы, про новые роли? Он свирепел, глаза его наливались яростью. Он схватил нож и ринулся на меня. Обезумев от ужаса, я заперлась в ванной. Лицо напоминало кровавое месиво, глаз заплыл. Он ломился в дверь, словно неистовый зверь, а я, судорожно сжимая в руке заветный мобильник, набирала номер полиции... Потом он клялся, что был пьян и ничего не осознавал, стоял на коленях, целовал мои ноги, признавался в любви, говорил, что не может без меня. Носил охапками цветы. И я простила его. Мы провели чудесные две недели на Лазурном берегу, где он водил меня по бутикам и самым дорогим ресторанам. А через месяц он снова зверски избил меня. Но я так любила его, что прощала вновь и вновь. Этот ад продолжался еще полгода. И лишь когда я попала в больницу с переломом ребер и лодыжки, я поняла, что нужно избавляться от этой порочной любовной зависимости...

А как все красиво начиналось! Каждый вечер я получала от него роскошные букеты из сотен белых роз. В нашу первую ночь он завязал мне глаза и провел в комнату, где атласное розовое покрывало было усыпано лепестками благоухающих цветов и плюшевыми сердечками, а вокруг горели ароматические свечи. Мы принимали ванну с шампанским, а на следующий день улетели на Сейшелы. На день рождения он подарил мне бриллиантовое колье и плюшевого мишку с надписью: «Любимой зайке». Если бы я могла знать, какова подлинная чудовищная сущность этого ужасного человека! Слава Богу, сегодня со мной другой мужчина – нежный, заботливый, ручной и понимающий. Я вновь обрела силы, стала радоваться солнышку и дождику. Я полна надежд и уже планирую сняться в новом сериале “Сто способов стать счастливой, или Камасутра по-русски” про семейные ценности».

Все эти безыскусные статейки на общую тему «я не такая» пишутся десятками, словно под копирку, и обильно снабжаются прилагающимися фотографиями томных нафотошопленных блондинок в интерьерах дорогих ресторанов, а также яркими врезами: «Я отдалась ему на первом свидании, поражаясь такому быстрому и сладостному падению» и «В постели он оказался бледной тенью египетского любовника, с которым я зажигала в Хургаде». Ведь, в самом деле, вряд ли кто-то вспомнит хоть один фильм или хоть одну роль в исполнении актриски, но зато есть шанс, что ее смазливая физиономия начнет ассоциироваться с жутко слезливой историей из глянцевого журнала, над которой будут рыдать понурые, измученные жизнью тетки в душном вагоне метро по дороге в ненавистный офис.

Не отстают и мужчины: не редкость, когда на столь пронзительные дамские излияния следует сухой и емкий мужской ответ, что, мол, прочитал эту леденящую душу историю, могу лишь добавить, что кающаяся Золушка – редкостная стерва и дрянь, изменяла с каждым встречным, с режиссерами, партнерами, операторами, продюсерами, пошла по рукам, цинично глумилась над искренними чувствами, обвела вокруг пальца, и все это, дескать, задокументировано и отсканировано, — и это тоже разворотов на десять, со слезными иллюстрациями на тему обретенного семейного очага с ангельски примерной новой женой.

«Внутренний хиджаб»

Очень многие мусульмане также заражены этой «культурой бестактности», когда между публичным и частным стираются любые границы.

Все мы знаем, что мусульманкам предписано носить хиджаб. Все мы читали хадисы, где порицается обсуждение чужой жизни за спиной человека. А что такое хиджаб? Это завеса, скрывающая сокровенное и приватное, то, что доступно только самым близким людям – мужу, родителям, сыновьям, подругам, вхожим в дом. Так почему мы считаем, что хиджаб должен закрывать только тело? Почему мы бесцеремонно срываем завесы чужого хиджаба, вмешиваясь в то, что нас в принципе нисколько не касается?

Одно дело, когда другому человеку реально нужна помощь. Например, если мы видим, что кто-то сбивается с пути Ислама, или напрямую наносит себе вред, или же задумал страшные вещи, как, например, самоубийство, – здесь мы обязаны вмешаться, претворяя в жизнь принцип повеления одобряемого и запрета зла. Если мы видим, как другой мусульманин перестал читать намаз, начал прикладываться к спиртному или, не дай Аллах, его одолели суицидальные настроения, – здесь необходимо вмешаться, и нельзя отмахиваться, что, мол, это его личное дело.

Но всегда ли, вмешиваясь, мы хотим помочь? И всегда ли эта помощь нужна другому человеку, который не совершает ничего предосудительного с точки зрения Ислама? Вот в таком случае его жизнь – это его жизнь. Мы имеем право высказываться по этому поводу только тогда, когда нас в эту жизнь пригласили. Точно так же, как мы не можем проникнуть в чужой дом самовольно, если хозяева нас туда не звали. А если они пожелали видеть нас гостем, то в гостях нужно вести себя вежливо и тактично. Тем более что часто нам только кажется, будто мы знаем о чужой частной жизни все, между тем как там может быть множество нюансов, о которых мы даже не догадываемся и которые человек не хочет афишировать ни перед кем, кроме своих близких родственников и друзей.

Сестры, задумайтесь – вправе ли вы задавать слишком личные вопросы тем мусульманкам, кого вы видите от силы раз в несколько лет на исламских мероприятиях? Уместно ли сразу же после салама не сдерживать любопытства: «А ты замуж-то вышла?» или «А ты что, до сих пор не родила? Когда я тебя видела три года назад, ты как раз заключила никах. И что, с тех пор так и не получилось забеременеть?» Не кажется ли вам, что такие вопросы могут задавать только близкие друзья и родственники?

Вместо этого задайте вопрос себе: действительно ли я беспокоюсь за эту сестру или просто хочу позлорадствовать и самоутвердиться за ее счет? Да, конечно, вон та сестра такая красивая, такая известная, у нее свой бизнес, и она мелькает на обложках мусульманских журналов. Но она не вышла замуж или разошлась с мужем, а я – не выдающейся красоты, полноватая, без особых талантов – вышла и замужем уже 10 лет! И не только замужем, но еще и родила! А вот у нее (показываем пальцем) с этим наверняка проблемы! И добро, если это просто истинная мотивация излишнего любопытства – часто это еще и с подругами обсуждается, выливаясь в банальный гайбат.

Да, часто за праздным интересом скрываются какие-то зудящие комплексы. Человек, довольный своей жизнью, счастливый в браке, занятый любимым делом, неравнодушный к событиям в мире, редко испытывает нездоровое внимание к чужой частной жизни.

Изначально будучи прерогативой или старых дев, или, наоборот, скучающих замужних домохозяек, назойливый интерес к чужой privacy приобрел характер эпидемии. И мусульманам очень важно понимать его источник – это та самая джахилийская культура подглядывания в замочную скважину, со смаком описанная мною выше. Возможно, читая пародию на таблоиды, вы смеялись, а может, вам стало противно. Мол, зачем все это в таких красках на мусульманском сайте? Именно затем, чтобы отвращение заставило задуматься и не заимствовать эту культуру «большой деревни»…

Текст: Анастасия (Фатима) Ежова