Фильм «Омар» — рассказ об оккупированной Палестине
Новый фильм порождает чувство, что продолжение оккупации является непереносимым для обеих сторон.
«Омар» — это второй фильм, режиссером которого является Хани Абу Асад; он был номинирован для участия в церемонии «Оскар» в категории «лучший фильм на иностранном языке», — церемония проходила 2 марта 2014 года.
Снятый ранее фильм, «Рай сейчас» (2005 год), освещал жизнь до оккупации и то, как развилась нынешняя ситуация, когда совершаемые смертниками теракты стали главной тактикой палестинского сопротивления. Фильм анализирует глубокие внутренние конфликты участников событий, трагизм воздействия террора по израильским целям и ожесточение манипулирующих общественным сознанием лидеров, которые занимаются поиском виновных.
Абу Асад родился в 1961 году, в Назарете, затем эмигрировал в Нидерланды в 1980 году, он пишет сценарии для своих фильмов и сам руководит съемками. У него большой талант рассказчика, который способствует тому, чтобы зрители прониклись человеческой драмой главных палестинских героев, при этом он освещает более широкие проблемы глубокой морали и политического сознания, не прибегая к нудной дидактике или клише для донесения своего «послания».
В таком ключе понимания достижением Абу Асада является то, что он посредством искусства, в главном смысле этого слова, позволяет нам воспринять проблеммы угнетения и порабощения.
Жизнь в условиях оккупации
В этом отношении «Омар» превосходит даже «Рай сейчас» своим воздействием на зрителей. Рассказывая историю о том, как протекает жизнь в условиях израильской оккупации, как живут палестинцы день за днем, фильм гениальным образом отображает нормальности романтического влечения, контрастирующие с анормальностями унижения и покалеченными жизнями тех, кто живет за тюремными стенами.
Фильм начинается сценой, в которой Омар взбирается на высокую стену, возведенную в целях безопасности, дабы преодолеть разделение арабских семей, живущих по ту сторону стены. В этот момент его заметили израильские охранники, которые включили сирены и начали стрелять. Омару удалось соскочить назад и спрятаться в безопасном месте. Израильская полиция, пешком и на машинах, безумно рыщет в его поисках по переулкам и улицам обнищавшего палестинского района.
Особая пикантность положения Омара заключается в том, что ему приходится одновременно быть «борцом за свободу» и чувствительным молодым человеком, глубоко влюбленным в Надию, младшую сестру Тарека, командира его отряда боевиков. Как часто бывает в жизни, Омар предан обоим делам, а это ставит под угрозу его необходимость жить скрытной жизнью с учетом реалий оккупации. Ибо он сделал выбор и решил посвятить себя делу освобождения палестинского народа и его земли, а это дело сопряжено с большим риском и малыми надеждами.
Стена, усиленная израильскими силами безопасности, возведенная из-за страха и ненависти оккупантов по отношению к тем, кто проседает под жесткими правилами оккупации, изображена как символ хитрости и беспринципности, она является незабываемой визуальной метафорой, отображающей постоянные страдания палестинского народа.
Веревка, при помощи которой Омар избегает контрольно-пропускных пунктов и преодолевает преграду между своим домом и домом Тарека и Надии, ловко используемая Омаром на протяжении всего фильма, также дает понимание того, что стена — это нечто, воздвигнутое больше для унижения и захвата земли, чем из соображений безопасности. Веревка остается нетронутой на протяжении всего фильма, хотя ее существование и нелегальное использование должно быть очевидным для израильских оккупационных сил, которые не позаботились о том, чтобы устранить ее.
Романтика и сопротивление: токсическое сочетание
То, что предстает особенно живо, так это раскрытие при помощи этой истории глубоко дегуманизирующего воздействия длительной оккупации. Омар и Надия, любя друг друга, наделены шармом и чувством юмора, незабываемой нежностью и доверием, которые обусловлены их осознанием того, что значит жить в качестве виртуальных заключенных, без права переходить за стену.
Они убегают от давящих стен, используя язык фантазии, мечтая о том, где будут проводить свой медовый месяц. Он предлагает Мозамбик, она подумывает о Бангладеш, а потом, и это вызывает большее доверие, сообщает, что ее мечтой является Париж, хотя они оба всецело осведомлены о том, что никогда не получат возможности выбраться за пределы мрачных границ Западного берега.
Надия вспоминает, что ее самым длинным путешествием за пределы нынешнего района проживания была поездка в Хеврон, самый неспокойный и наиболее унижаемый город в оккупированной Палестине, характеризующийся тем, что поселенцы каждый день применяют насилие в отношении превосходящего их численностью палестинского населения.
Фильм передает лучше любой книги взаимные чувства оккупантов и оккупированных. Секретный израильский агент Рами звонит своей матери и просит ее забрать дочь из школы, а когда она его спрашивает, почему он сам не может этого сделать, тот отвечает: «Я застрял посреди долбаного Западного берега!»
Более всего бросается в глаза осознание ужасающих эффектов бесчеловечности в виде смеси страха и ненависти в контексте невыразимого неравенства, когда тотальный контроль пребывает в руках одной стороны, а полная уязвимость — удел другой.
Сцены пыток ужасны, как сама стена, они ужасны сами по себе, но также как и метафора того, что они означают для жизни в условиях отношений хозяин/раб.
Другая метафора отображена сценой провокации, она происходит после того, как Омар был задержан по подозрению в причастности к инциденту, в ходе которого был застрелен израильский солдат напавшими на него палестинцами.
Рами, предстающий в качестве арестованного джихадиста, наставляющего новых арестованных, рассказывает им всем, чего не следует делать, дабы избежать личной катастрофы, его наставления кульминируют в предостережении о последствиях признания.
Омар предусмотрительно молчит во время разговора, потом внезапно разражается словами: «Я никогда не признаюсь».
Рами записал все разговоры и проигрывает запись для Омара, с целью вербовки его в качестве информатора или сотрудника. Рами рассказывает Омару, что этих четырех слов, выражающих намерение, достаточно для израильского военного суда для того, чтобы приговорить его к пожизненному заключению, этот вывод был подтвержден израильским адвокатом Омара.
Как и в случае со стеной, захват является ужасающей реальностью, не дающей возможности палестинцам жить достойной и правдивой жизнью, выживание приравнено к предательству, и своими коварными путями агент израильской службы безопасности постепенно становится захваченным так же, как и Омар, а в конце они разделяют общую участь.
Сопротивление, угнетение и предательство
Реальность палестинского вооруженного сопротивления имеет два важных последствия, даже если оно и кажется, на первый взгляд, тщетным и не могущим бросить вызов оккупации и дать хоть какую-то надежду на освобождение.
Сопротивление дает достоинство палестинцам, которые выглядят объединенными в своей решимости бороться не на жизнь, а на смерть, несмотря на свою беззащитность, и это делает израильтян уязвимыми, несмотря на их кажущийся тотальный контроль над ситуацией, являющийся результатом их военного превосходства, полиции, технологических преимуществ и высокомерного чувства расового превосходства.
В действительности, отчаявшийся раб, жизнь которого лишена всякого личностного значения, может пожертвовать собой в символическом акте мести и причинить боль и утраты своему хозяину. Глядя с израильской точки зрения, нет пути для достижения полной безопасности (для другой стороны оборачивающейся полным геноцидом), несмотря на то, сколь умные, изощренные и репрессивные системы контроля применяются.
Технология неспособна сделать всю работу, и по этой причине склонность человека к ошибкам всегда оставляет некоторое место для отплаты со стороны полностью покоренного и побежденного населения.
По этой причине, с палестинской стороны, нет ничего худшего, чем стать пособником, и только герой из героев может обладать такими сверхчеловеческими способностями, чтобы избежать этой участи, принимая во внимание жестокость, используемую израильтянами для получения информации, которая им нужна для усиления своего господства над враждебным населением.
Для оккупанта вербовка пособников — это жизненно важная мера для совершенствования безопасности; для оккупированного же — это окончательное унижение, делающее его предателем, что намного хуже, чем участь раба.
Персонаж Омара подан в неоднозначном ключе, поскольку сначала он уступает, но в конечном счете не поддается. Амджад, его друг, сотрудничает с израильтянами для того, чтобы отдалить Омара от Надии, очаровательной палестинской школьницы, присутствие которой в фильме делает его более ярким.
Как зрители, мы имеем возможность взглянуть на обе стороны, и нам показывается, что романтические желания могут роковым образом сказаться на политической лояльности и дружбе, длившейся всю жизнь. В этом отношении, сила любви больше, чем сила власти, личный императив определяет поведение в обществе.
Фильм «Омар» не ставит своей задачей отображение широкой тактики сопротивления, освещение фракционных политических интриг между палестинцами, не призывает к действиям политиков, ООН, международное сообщество.
Кажется, что все это не имеет отношения к силам, которые определяют повседневную жизнь палестинцев. Настоящее предстает в качестве перманентной данности.
В действительности это общество заключенных, приговоренных к пожизненному заключению без надежды на помилование или спасение. Перед зрителем предстает реальность израильской тюрьмы, которая отображена в фильме, — это тюрьма в тюрьме, то есть, окруженное стенами пространство, которое находится в окруженной стенами стране.
Большое достижение Хани Абу Асада в этом фильме заключается в том, что фильм заставляет вас чувствовать и думать, и возможно обнадеживающим образом действовать. Я покинул кинотеатр, будучи охваченным чувством, что продолжение оккупации является неприемлемым для обеих сторон, ибо она делает бесчеловечными израильтян, но также и палестинцев, — два народа оказываются вовлеченными в порочный круг покорения, сопротивления, предательства и смерти.
Но нет равенства в обстоятельствах. Израильские хозяева живут жизнью намного более нормальной, чем покоренные ими палестинцы, по крайней мере, сейчас, по крайней мере, до тех пор, пока не падут тюремные стены.
Ричард Фальк, профессор Принстонского университета, специальный докладчик ООН по вопросам, связанным с правами человека среди палестинцев
Источник: ArabPress