МЫСЛИ О СИНЕРГИИ ИСЛАМА И ГОСУДАРСТВА

Начало статьи 

http://www.musulmanka.su

Однако на территории нынешней России есть места, куда ислам пришел намного раньше, чем в Волжскую Булгарию – город Дербент на юге Дагестана. Об этом рассказал заместитель директора Фонда поддержки исламской культуры, науки и образования, кандидат исторических наук Дамир Зинюрович Хайретдинов, представляя на конференции свою новую иллюстрированную монографию «Дербент: Врата к единобожию»[1].

В ней автор поставил перед собой задачу «максимально объективно и полно осветить разные страницы истории всех этнических и конфессиональных групп, которые так или иначе отметились на территории Дербента» – древнейшего города, который связывает Иран, Кавказ и Россию. Книга написана на основе самых последних археологических открытий и с использованием редких архивных материалов.

Это издание можно было приобрести при входе в конференц-зал, где располагалась небольшая книжная выставка – там было представлено около двух десятков книг по кораническим наукам и исламскому богословию, выпущенных издательством «Медина» за последние годы.

Доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН профессор Вадим Винцерович Трепавлов выступил с докладом, который назывался «Мусульмане России: исторические уроки взаимоотношений с государственной властью».

«На протяжении столетий народы Средней Волги, которые исповедуют ислам, волею судеб оказывались в подданстве разных государств: Волжской Булгарии, монгольской империи – Золотой Орды, татарских ханств, Московского царства, Российской Империи, Советского Союза и, наконец, Российской Федерации. Эти государства сменяли друг друга и как бы передавали друг другу эстафету объединения в общих границах разноплеменного населения обширных территорий. Для этого процесса в западноевропейской историографии существует понятие по отношению к древнеримскому населению – «translatio imperii»[2] . Вот именно это и происходило в Евразии», – сказал профессор Трепавлов. Концепция «собирателя земель и защитника разных народов» была положена в основу российской государственности, но, – отметил ученый, – мусульманам, оказавшимся в подданстве «неверного правителя» (русского царя), нелегко было принять его верховенство. И время от времени особое беспокойство властей вызывал «призрак исламской солидарности». А она активно пропагандировалась османской агентурой во время русско-турецких войн, и нельзя сказать, что безрезультатно. Геополитические задачи империи без умения договариваться с мусульманами решать было невозможно. В 1788 году Указом Екатерины II было учреждено Оренбургское магометанское духовное собрание. В 1792 году оренбургский муфтий Мухаммеджан Хусаинов, этнический татарин, объехал казахские степи и убедил население, что даже если сейчас Россия воюет с мусульманской державой, «пребывание в подданстве всероссийском магометанскому закону не противно».

Среди выступавших на конференции был доктор исторических наук Вячеслав Абдулович Ахмадуллин, профессор Департамента гуманитарных наук Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, старший научный сотрудник Московского исламского института.  

Его доклад был посвящен взаимоотношениям российских мусульман и государства, отраженным в официальных документах и СМИ.   Ученый напомнил, что 2 июля 2021 года вышел Указ Президента РФ «О стратегии национальной безопасности», одним из приоритетов которой является «защита традиционных российских духовно-нравственных ценностей, культуры и исторической памяти». Еще раньше, в 2015 году, Президентом был подписан Федеральный закон, который запрещает всяческую экспертизу Корана, как и других священных книг, на предмет «экстремизма». «Конечно, российское государство далеко не всегда, как сейчас, считало мусульман хранителями духовно-нравственных ценностей и частью культурно-исторического наследия страны», – отметил докладчик. – В Российской Империи, где государственной религией было православие, ислам считался «терпимой» религией, наряду с католичеством и протестантизмом. Мусульманская литература печаталась в государственных и частных типографиях, но всегда подвергалась цензуре, а подчас выходила с пометкой «материал для миссионерской противомусульманской беседы».